Смутная печальСмутная печаль
Смутную печаль мою, мутную печаль
Мелкий снег сегодня снова чуть припорошит.
Смутная печаль моя, мутная печаль –
Ветер вновь над ней сегодня тихо ворожит.
Смутная печаль моя, мутная печаль,
Словно шкурка чернобурки, хороша на вид.
Смутная печаль моя, мутная печаль
Снежной ночью замерзает, на ветру дрожит.
Смутная печаль моя, мутная печаль
Ничего не бережет, ничем не дорожит.
Смутная печаль моя, мутная печаль
Только смертью одержима, радостей бежит.
Смутная печаль, мутная печаль!
Страх меня не покидает, душу бередит.
Смутную печаль, мутную печаль, киноварью на закате солнце озарит.
Северное мореСеверное море
В этом море ты русалок не увидишь.
В этом море одни только волны.
Под мрачным небом северное море
Зубами волн скрипит то и дело,
Небесам посылая бессильные проклятья.
Проклятья, которым ни конца, ни края.
Не увидишь ты русалок в этом море,
Гуляют там одни только волны.
Ущелье НагатоУщелье Нагато
Там, в ущелье Нагато, текла вода.
Был холодный, промозглый день.
Я сидел на веранде, с обрыва глядел,
Понемногу тянул сакэ.
Посетителей не было никого,
Я в корчме остался один.
А вода внизу все текла и текла,
Все журчал ручей вдалеке.
На веранду под вечер солнце пришло –
Пламенеющий мандарин.
Так давным-давно я сидел в корчме.
Был холодный, промозглый день…
Утренняя песняУтренняя песня
Стены, жёлто-красный
Вылившийся свет.
Раз в вечернем дансинге...
Тебя больше нет.
Небо в коммелинах
Мне молча шлёт ответ.
Городок старинный мой,
Тебя больше нет...
Ветер по лесу гуляет,
Память с ниточек срывает.
В утро то неведомое
Солнце на рассвете - это
Небо, но не ты. Вдоль насыпи роса...
У моей мечты выцвели глаза.
1926
Возвращение в родные местаВозвращение в родные места
Сохнет дом и сохнет сад,
Под верандою энгава
Паутинки говорят,
Что давно дождю пора бы.
Зеленеющие горы
Пахнут листьями и соком,
И склоняются с укором
Там цветы во сне глубоком.
Край простых людей, а значит,
Здесь на всё простой ответ:
Без стеснения заплачет
Мне крестьянка средних лет...
-Эй, а ты зачем пришёл? -
Спросит вдруг холодный ветер.
середина 1920-х гг.
ЦиркЦирк
сколько было эпох -
и всё грязная война цвета чая
сколько было эпох -
зима и порывистый ветер
сколько было эпох -
ночью единственный раз роскошь и блески огней
ночью единственный раз роскошь и блески огней
высоко под куполом цирка
взлетают качели
свесив руки встав вверх ногами
под грязной тряпичною крышей
юан-юён-туда-сюда-юянь-юён-туда-сюда
невидимые качели
под шатром тусклая лампочка
дешёвые ленты и одышка как рвота
а зрители-сардины усажены кругом
их горла кричат - раковины устриц
и юан-юён-туда-сюда
снаружи одна темнота
ночь всё темнее и глубже
купол цирка ведь это - парашютная ностальгия...
юан-юён-туда-сюда-юянь-юён-туда-сюда
1920-е гг.
Автопортрет холодной ночьюАвтопортрет холодной ночью
-Здесь не лучшее место вроде бы,
А вам оно кажется милым?..
Натянув серой брички поводья,
Я проезжаю мимо.
Страсти, смыкающие кольцо,
Женских песен рефрены, обвившие горло,
Узник, показывающий лицл
Стенам этого города -
Всё это ночью можно разбить -
Тело своё расколоть, к примеру -
Если бы разум мой чистым мог быть
И светлою моя вера...
В скромном уюте молчанья храня,
Уподобленный торжественной фразе,
Лень не гоню я, сижу без огня
В книжно-вальяжном экстазе.
Весело, ровно и честно дыша...
Вот о чём плачет пустая душа.
1929
Дождливая зимняя ночьДождливая зимняя ночь
Дождь пустил в себя чёрную ночь,
идёт ливнем
(запад в сумерках - жухлая белая редька -
ну, что же?)
Только ночь этой чёрной зимы
и ливень
голосами юных промокших покойниц:
Э-о! Э-о! А-э-о!
По лужам
плывут пузыри,
в темноте
растворяется их молочная кожура...
Дождь пустил в себя чёрную ночь,
идёт ливнем, и
обидзимэ - шнурок нашей мамы -
совсем уж мокрый...
Как печальны, прекрасны теперь
все наши чувства -
не больше,
чем оранжевый цвет апельсина.
1929-1930
Песня летнего дняПесня летнего дня
В синем небе ничего нет,
Места нет ни птицам, ни мыслям,
Даже смоляных капелек свет
В этот полдень становится чистым.
В синем небе что-нибудь есть,
Это знойная прель в небе голом,
И подсолнух - каленых орешков не счесть -
Задирает лохматую голову.
В жаркий полдень летней порой
Ничего нет проще, светлей
Этой песни... Вот там
Пробежит паравоз под горой
И гудит, словно мама
Зовёт непослушных детей.
1920-е гг.
Летняя ночь в городеЛетняя ночь в городе
Испачканный печальюИспачканный печалью
Испачканный печалью.
Снег падает чуть слышно.
Испачканный печалью,
Гуляет ветер лишним.
Испачканный печалью,
Я съёживаюсь тоже.
Испачканный печалью -
Под лисьей шубой, кожей.
Испачканный печалью
Не ждёт тепла, не верьте.
Испачканный печалью
Думает о смерти.
Испачканный печалью...
У лени лисьи лапы.
Испачканный печалью,
Гаснет день, как лампа.
ок. 1931
КостиКости
Так появляются кости,
Из тела, земли и тоски,
Мытые дождём на погосте
Шейные позвонки.
Белые, белые, белые,
Знакомые только мне,
Непринятые небом,
Неспрятанные в огне.
Не помню, какая столовая
Там очередь, давка, скамья,
О-хитаси, соя и оба мы
-Прохожий мой,
Это был я?
Теперь появляются кости,
Белые, вместо белой выси.
Это странно - ходить к себе в гости...
Душа моя,
Остановись!
На кромке знакомой речки,
В сухой траве шелест тоски.
Кладбищенские дощечки -
Это шейные позвонки.
июнь 1935г.
О-хитаси - варёные овощи в сое.
Сумерки маяСумерки мая
Дождь перестал,
А всё дует ветер.
Облака плывут, луну закрывая.
Послушайте!
Этой ночью будет особенный вечер -
Он называется "сумерки мая".
Трудно дышать, мысли мои далеко.
Сколько их там, а не поймать ни одну...
Вы меня ещё помните, девушка Ясуко?
Не рассказать о том никому.
А после прохожие гуляют по улицам,
Знакомых встречают и им улыбаются.
Бережно друг с другом раскланиваются,
Не показывают своего лица
Всю жизнь. А дождь перестал,
Всё дует ветер.
Облака плывут, луну закрывая.
Послушайте!
Этой ночью будет особенный вечер -
Он называется "сумерки мая".
1935-1937